Тане Толстой.

 

Без мыслие, безмолвие…

Шестое ли, седьмое чувство

призрачной скорлупой

без кальция и калия

окутало.

Толщина защиты – подле нуля,

плотность же – неодолима.

Вмятины сменяют выпячивания

- взаимодействие видимо

глазам без «яблок» и хрусталиков

и не обязательно двум –

безукоризненным китайским шариком

вглядывается Дух

в невероятные образования

из активно и не очень слипающихся частиц.

Чудо-Волей?

Не знаю!

А у знающих во лбу гриф:

«Только для оборонки», «ДСП», «Совершенно секретно».

Желтеют золотые заклепки

На ржавчине чугунных клеток.

Легко ли писать о «ничем» и «нигде»?

Вилами по воде скользит перо журавлиное,

подпрыгивая время от времени вверх,

в стихию, знать, тянет родимую!..

Шероховатая бумага исцарапана вязью,

столь изящной, сколь и неведомой.

Щекотно водить зрачками

по этим колким ворсинкам Вселенной.

Всевидящему оку-кристалу души

отчего-то верю -

нет препон на его пути,

нелепы стальные врата и двери.

Однажды в какой-то достойный момент

шарик вберет-таки в себя Истину.

И рот мой сделается нем,

а взгляд станет пристальней.

И только пошире уши

Выпятят раковины розовые.

Господи! Я слышу

Звучавший до всех начал голос!

Обладателю его пафос атома недоступен –

Он сам собою пьян

и тоже пытается не думать,

Чтоб заработали два незадействованных полушария!

О, как мы похоже себе мешаем,

дверь притворив в мозжечок,

ноги скрестив, рот улыбая,

пялиться на Восток.

Забыли, лишь узкие глаза

созерцают восход Светила!

Сова  круглоглазая слепа!

Тоже забыли!

 

Сидит и плетет кружево

кончиком страусового пера

почти никому не нужное

из тьмы – одна…

                                   

                              23.12.02.